НОВОСТИ
Российские музейные экспонаты застряли в Европе
Музеи Лондона и Парижа бьются над вопросами о том, как вернуть искусство в Россию, и увидят ли эти работы когда-нибудь снова в Европе.
Нашумевшую выставку в Фонде Луи Виттон на окраине Парижа с момента открытия в ноябре посетило более миллиона человек. Известная как коллекция Морозова, экспозиция включает картины Пикассо, Гогена, Ренуара, Ван Гога и самых известных художников России. Коллекция, которую никогда прежде не видели за пределами России, настолько важна для страны, что президент Владимир Путин лично подписал распоряжение о ее поездке во Францию.
В обычное время работы упаковывали в коробки и возвращали в российские музеи после закрытия выставки. Это должно было случиться 3 апреля. Теперь, из-за «специальной военной операции» России в Украине, неясно, когда эти работы попадут домой.
Большинство европейских стран запретили российским авиакомпаниям входить в свое воздушное пространство, а многие европейские перевозчики приостановили полеты в Россию и из России.
Однако более сложным, чем то, как российские кураторы могут попасть в Париж, является вопрос о том, как можно безопасно вернуть работы. По словам Клавери, Фонд Louis Vuitton в сотрудничестве с соответствующими российскими учреждениями изучает, что делать, «если у нас возникнут проблемы» с пересечением границ. «Возможно, нам придется поместить работы в хранилище, или хранить в посольстве, или оставить коллекцию в сейфе, который есть у нас в Фонде». Он добавил: «Наша единственная цель – безопасность картин».
Поскольку «специальная военная операция» в Украине продолжается, музеям по всей Европе приходится решать ряд логистических, моральных и дипломатических вопросов о том, как им вести себя со своими российскими коллегами. Это включает в себя выяснение того, как безопасно вернуть произведения искусства, что делать с будущими выставками.
«Коллекция Морозова» – не единственное громкое выставочное событие, столкнувшаяся с такими проблемами. Музей Виктории и Альберта в Лондоне выставил 13 экспонатов из российских музеев на аншлаговой выставке, посвященной ювелиру Фаберже, которая открыта до 8 мая. Среди них яйцо Фаберже, подаренное Путиным Эрмитажу, предметы, принадлежащие фонду «Связь времен», основатель которого Виктор Вексельберг находится в санкционном списке правительства Великобритании.
Представитель музея, известного как V&A, отказался подробно объяснить, что произойдет с 13 экспонатами, когда выставка закроется. А представитель британского министерства культуры сообщил, что оно «будет работать с V&A, чтобы понять, как мы можем вернуть яйца Фаберже в Россию в нужное время».
Этими проблемами занимаются и российские музеи. В начале марта представители Эрмитажа написали в несколько итальянских музеев, что по распоряжению министерства культуры России к 31 марта они отзывают все предметы по всему миру.
Затем, на прошлой неделе, музей совершил разворот, заявив в заявлении, что «учитывая проблемы безопасности и логистики», он не будет отзывать предметы.
Раффаэле Кури, художественный руководитель фонда Alda Fendi, который демонстрирует в Риме картину Пикассо «Девушка 1909 года», предоставленную Эрмитажем до 15 мая, сказал, что разворот был, возможно, «удобным» для России, так как было трудно понять, как картины могут быть возвращены в данный момент.
По словам Кури, «Пикассо» проехал через Украину на грузовике в Рим, а теперь «с точки зрения логистики» совершить обратный путь очень сложно.
Роберт Рид, глава отдела изобразительного искусства в Hiscox, специализированной страховой компании, которая часто работает с европейскими музеями, сказал, что проблемы с возвратом работ, скорее всего, были логистическими, а не политическими. Фредерик де Век, глава российского подразделения арт-логистической компании ESI, согласился, заявив, что причина, по которой картины и произведения искусства могут оставаться в Западной Европе, заключается в отсутствии прямых рейсов в Россию, а музеи не хотят отправлять свои работы стыковочными рейсами, учитывая дополнительные риски.
Де Век недавно разговаривал с официальными лицами Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве. Там сказали, что картины из коллекции Морозова «остаются во Франции» до тех пор, пока не станут возможны прямые рейсы.
Он добавил, что отправка произведений искусства грузовиком была не лучшим вариантом, учитывая сохраняющуюся напряженность. Его водители стали скрывать любые признаки, указывающие на то, что они из России, всякий раз, когда парковались на ночь.
Он добавил, что любое предположение о том, что работа может быть конфискована, является необоснованным, поскольку все международные работы были предоставлены в соответствии с соглашениями, которые предотвращали их конфискацию иностранным правительством.
По словам Рида, правительства и музеи не хотели бы, чтобы их видели отказывающимися отправлять произведения искусства обратно, поскольку это «нарушит всю систему» международных выставок. Картины в фонде Louis Vuitton, например, подпадают под действие французского закона, известного как «arrêté d’insaisissabilité», который защищает культурные объекты от конфискации иностранным правительством.
Некоторые грузовые компании, в том числе FedEx, приостановили свои поставки в Россию, но неясно, сделали ли это какие-либо специализированные грузчики. Несколько специализированных фирм, в том числе Momart и Cadogan Tate, не ответили на такие запросы.
Влияние «специальной военной операции» на долгосрочное сотрудничество между российскими и европейскими музеями неясно. С 2011 года российские государственные музеи отказываются предоставлять произведения искусства музеям в США, опасаясь их конфискации.
Некоторые европейские искусствоведы опасаются, что подобное замораживание может произойти между российскими музеями и музеями Западной Европы. Правительства Австрии, Великобритании, Нидерландов и Испании обратились к культурным организациям с просьбой не сотрудничать с российскими государственными музеями, даже если они годами планировали с ними выставки, а Россия также прекратила некоторые международные проекты.
Концерты отменяются, выставочные туры в Россию прекращаются. Карина Иве, куратор Государственного археологического музея в Хемнице более двух лет работала над выставкой боди-арта, открытие которой было запланировано на 1 апреля. Там должно было быть представлено сохранившееся тело сибирского всадника, покрытое татуировками. Предоставление экспоната одобрило Сибирское отделение Российского института археологии и этнографии. Но в начале марта в институте сказали, что тело не покинет Россию. «Боюсь, что с каждым днем войны становится все труднее и труднее дальнейшее сотрудничество», сказала Карина Иве.
Наталья Мюррей, куратор Института искусств Курто в Лондоне, родившаяся в Санкт-Петербурге, написала: «запрет на предоставление экспонатов и выставки наглухо закроет дверь в русскую культуру, которую будет очень трудно снова открыть».
По ее словам, в течение многих лет художественные выставки помогали «наводить мосты» с Россией, поскольку политические отношения ухудшались. Даже если желание не работать с Россией было понятно, продолжающаяся волна отказов «сожгла эти последние оставшиеся мосты между нашими странами».
Такие шаги, добавила она, «перерезают последние нити надежды на какое-то понимание людей и культуры "по ту сторону"».
The New York Times
Нашумевшую выставку в Фонде Луи Виттон на окраине Парижа с момента открытия в ноябре посетило более миллиона человек. Известная как коллекция Морозова, экспозиция включает картины Пикассо, Гогена, Ренуара, Ван Гога и самых известных художников России. Коллекция, которую никогда прежде не видели за пределами России, настолько важна для страны, что президент Владимир Путин лично подписал распоряжение о ее поездке во Францию.
В обычное время работы упаковывали в коробки и возвращали в российские музеи после закрытия выставки. Это должно было случиться 3 апреля. Теперь, из-за «специальной военной операции» России в Украине, неясно, когда эти работы попадут домой.
Большинство европейских стран запретили российским авиакомпаниям входить в свое воздушное пространство, а многие европейские перевозчики приостановили полеты в Россию и из России.
Однако более сложным, чем то, как российские кураторы могут попасть в Париж, является вопрос о том, как можно безопасно вернуть работы. По словам Клавери, Фонд Louis Vuitton в сотрудничестве с соответствующими российскими учреждениями изучает, что делать, «если у нас возникнут проблемы» с пересечением границ. «Возможно, нам придется поместить работы в хранилище, или хранить в посольстве, или оставить коллекцию в сейфе, который есть у нас в Фонде». Он добавил: «Наша единственная цель – безопасность картин».
Поскольку «специальная военная операция» в Украине продолжается, музеям по всей Европе приходится решать ряд логистических, моральных и дипломатических вопросов о том, как им вести себя со своими российскими коллегами. Это включает в себя выяснение того, как безопасно вернуть произведения искусства, что делать с будущими выставками.
«Коллекция Морозова» – не единственное громкое выставочное событие, столкнувшаяся с такими проблемами. Музей Виктории и Альберта в Лондоне выставил 13 экспонатов из российских музеев на аншлаговой выставке, посвященной ювелиру Фаберже, которая открыта до 8 мая. Среди них яйцо Фаберже, подаренное Путиным Эрмитажу, предметы, принадлежащие фонду «Связь времен», основатель которого Виктор Вексельберг находится в санкционном списке правительства Великобритании.
Представитель музея, известного как V&A, отказался подробно объяснить, что произойдет с 13 экспонатами, когда выставка закроется. А представитель британского министерства культуры сообщил, что оно «будет работать с V&A, чтобы понять, как мы можем вернуть яйца Фаберже в Россию в нужное время».
Этими проблемами занимаются и российские музеи. В начале марта представители Эрмитажа написали в несколько итальянских музеев, что по распоряжению министерства культуры России к 31 марта они отзывают все предметы по всему миру.
Затем, на прошлой неделе, музей совершил разворот, заявив в заявлении, что «учитывая проблемы безопасности и логистики», он не будет отзывать предметы.
Раффаэле Кури, художественный руководитель фонда Alda Fendi, который демонстрирует в Риме картину Пикассо «Девушка 1909 года», предоставленную Эрмитажем до 15 мая, сказал, что разворот был, возможно, «удобным» для России, так как было трудно понять, как картины могут быть возвращены в данный момент.
По словам Кури, «Пикассо» проехал через Украину на грузовике в Рим, а теперь «с точки зрения логистики» совершить обратный путь очень сложно.
Роберт Рид, глава отдела изобразительного искусства в Hiscox, специализированной страховой компании, которая часто работает с европейскими музеями, сказал, что проблемы с возвратом работ, скорее всего, были логистическими, а не политическими. Фредерик де Век, глава российского подразделения арт-логистической компании ESI, согласился, заявив, что причина, по которой картины и произведения искусства могут оставаться в Западной Европе, заключается в отсутствии прямых рейсов в Россию, а музеи не хотят отправлять свои работы стыковочными рейсами, учитывая дополнительные риски.
Де Век недавно разговаривал с официальными лицами Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве. Там сказали, что картины из коллекции Морозова «остаются во Франции» до тех пор, пока не станут возможны прямые рейсы.
Он добавил, что отправка произведений искусства грузовиком была не лучшим вариантом, учитывая сохраняющуюся напряженность. Его водители стали скрывать любые признаки, указывающие на то, что они из России, всякий раз, когда парковались на ночь.
Он добавил, что любое предположение о том, что работа может быть конфискована, является необоснованным, поскольку все международные работы были предоставлены в соответствии с соглашениями, которые предотвращали их конфискацию иностранным правительством.
По словам Рида, правительства и музеи не хотели бы, чтобы их видели отказывающимися отправлять произведения искусства обратно, поскольку это «нарушит всю систему» международных выставок. Картины в фонде Louis Vuitton, например, подпадают под действие французского закона, известного как «arrêté d’insaisissabilité», который защищает культурные объекты от конфискации иностранным правительством.
Некоторые грузовые компании, в том числе FedEx, приостановили свои поставки в Россию, но неясно, сделали ли это какие-либо специализированные грузчики. Несколько специализированных фирм, в том числе Momart и Cadogan Tate, не ответили на такие запросы.
Влияние «специальной военной операции» на долгосрочное сотрудничество между российскими и европейскими музеями неясно. С 2011 года российские государственные музеи отказываются предоставлять произведения искусства музеям в США, опасаясь их конфискации.
Некоторые европейские искусствоведы опасаются, что подобное замораживание может произойти между российскими музеями и музеями Западной Европы. Правительства Австрии, Великобритании, Нидерландов и Испании обратились к культурным организациям с просьбой не сотрудничать с российскими государственными музеями, даже если они годами планировали с ними выставки, а Россия также прекратила некоторые международные проекты.
Концерты отменяются, выставочные туры в Россию прекращаются. Карина Иве, куратор Государственного археологического музея в Хемнице более двух лет работала над выставкой боди-арта, открытие которой было запланировано на 1 апреля. Там должно было быть представлено сохранившееся тело сибирского всадника, покрытое татуировками. Предоставление экспоната одобрило Сибирское отделение Российского института археологии и этнографии. Но в начале марта в институте сказали, что тело не покинет Россию. «Боюсь, что с каждым днем войны становится все труднее и труднее дальнейшее сотрудничество», сказала Карина Иве.
Наталья Мюррей, куратор Института искусств Курто в Лондоне, родившаяся в Санкт-Петербурге, написала: «запрет на предоставление экспонатов и выставки наглухо закроет дверь в русскую культуру, которую будет очень трудно снова открыть».
По ее словам, в течение многих лет художественные выставки помогали «наводить мосты» с Россией, поскольку политические отношения ухудшались. Даже если желание не работать с Россией было понятно, продолжающаяся волна отказов «сожгла эти последние оставшиеся мосты между нашими странами».
Такие шаги, добавила она, «перерезают последние нити надежды на какое-то понимание людей и культуры "по ту сторону"».
The New York Times
Добавить
